Начало » Общение » Задушевные беседы » Читальный зал.
| Re: Читальный зал. [сообщение #110919 является ответом на сообщение #102956] |
Вт, 29 Июль 2008 15:12   |
Инна из Москвы
Сообщений: 149
Зарегистрирован: Май 2008
Географическое положение: Москва
Карма:
|
Мне тут нравится |
|
|
|
Священник Ярослав Шипов:
Должник
Андрей Скрябнев - добросовестный ученик новейших оракулов - был убежден, что человек не только предполагает, но и располагает, и даже война не сумела вышибить эту уверенность из его стриженой головы.
«Люба, - писал он жене летом сорок пятого года, - как я и обещал, возвертаюсь в целости и сохранности».
Тут удачливого бойца перевезли в Маньчжурию, где еще до начала боев он подорвался на мине - смерть приняла его в уготованные объятия без задержки.
- Дурак! - сказала бабка Маруся, прочитав похоронку. - Дообещался! - Она утверждала, что погиб он исключительно из-за письма. - Мыслимо ли: от гибели зарекаться?! Дурак пятилетошний.
- Поч-че-му-у «пят-ти-ле-тош-ний»? - всхлипывала Люба.
- У пятилеток выучился планы строить: столь зерна, столь картофеля, энтова числа посеем, энтова сожнем... Дурак.
- Не ду-у-рак! - обиделась Люба. - Все же у-учетчик!
- А что, учетчик не бывает дурак? Первый дурак и есть! Справный мужик каким-никаким ремеслом владеет: тот, скажем, плотник, тот - кузнец, тот - пастух... Это уж совсем напрасные, те - учетчики... И чего ты в нем только нашла?
- Га-ли-фе-э-э! - заревела новоявленная вдова. - Ди-го-на-ле-вы-е-э-э...
- Ну да оно и ты дура, - вздохнула мать. - Какой с тебя спрос-то?.. Эх, Андрю-ша-Андрю-у-шень-ка-а!.. На кого же ты нас о-оста-а-вил?.. - И обе женщины зарыдали в голос.
Лучшее средство от скорбей - новые скорби: не успело пролиться вдоволь слез, как земля вздрогнула и гулкое эхо разнеслось по окрестным лесам - это двенадцатилетний Петька Скрябнев вышел с фугасом на голавля. Петька и прежде глушил рыбу, и Люба не сильно ругалась - есть что-то надо было... Да и хлопало тихохонько, бестревожно. Но на сей раз взрыв получился страшеннейший: он потряс - в том смысле, что тряханул - Любу, и она испугалась.
- Должно, новый склад отыскал - с большими бонбами, - определила бабка Маруся. - Сам-то не сгинул ли?..
Однако Петькин черед еще не наступил, и даже кое-какой рыбешкой перепало разжиться - ее вместе с поворотом реки забросило в поле.
- Ты вот что, - сказала бабка Маруся дочери. - Пока он не подзорвался да не отправился вослед за отцом, катись-ка к Наталье - сколь уж она тебя звала, с сорок второго, чай...
Так Петька Скрябнев попал в Москву.
Тетка Наталья, служившая в офи-Церской столовой кавалерийской школы, Устроила Любу к себе и договорилась насчет Жилья - койки в бараке. - Утрамбуетесь: он у тебя доходяга - чисто клоп, да и ты не больно кругла. А там видно будет: может, уедет кто или помрет - коечка и освободится.
В ту пору необычайное распространение имели преступные нравы. Это закономерно: народные бедствия благоприятны для волков, ворон и воров.
Подростки и прочая мелюзга сбивались в кодлы, враждовавшие из-за несуразных причин, а то и беспричинно: «Сокольники» шли на «Измайлово», «Роща» на «Пресню»... Наивные участники баталий не ведали, что в сложнейшей алхимии преступных дел им отводилась роль раствора для кристаллизации будущих душегубов.
На берегах Таракановки обреталась кодла, именовавшаяся «Хорошевкой». Атаманил в ней Валерка Бакшеев, по кличке Бак, Было ему лет семнадцать: фикса, папиросочка в углу рта, надвинутая на глаза кепка, «ша, падла», «попишу-порежу» - все как положено. Хатой Валерке служила одна из землянок, вырытых в склоне оврага, по днищу которого Таракановка и текла. Землянки появились летом сорок первого года после ночной бомбежки, спалившей эту окраинную слободу. Бараки потом отстроили заново, а землянки остались вместо погребов.
Однажды Петьку силком приволокли к Баку. Расспрос был дотошным и длился долго. Выпроводив новичка, Бак приказал своим: «Не трогать».
Целый год Петьку никто не «трогал». Он ходил в школу, играл в войну, а зимой еще катался с горы на салазках: саней тогда не было, из толстого стального прута гнули салазки, на полозьях которых, друг за дружкою, устанавливалось до пяти человек. Видел Петька и побоища: «Сокол» на «Хорошевку», «Тушино» на «Хорошевку». Собиралось человек по шестьдесят - семьдесят с каждой стороны, дрались всякий раз в овраге. Как правило, ограничивались «кровянками» - множеством разбитых носов, легкой поножовщиной, но случались и более грозные кровопролития.
Осенью с обрыва сброшен был к реке «воронок» - один милиционер погиб. Зимой проломили лбы двоим хорошевским.
Горячечные эти события привораживали Петьку: всякий раз он оказывался рядом. И, не вовлеченный в общую суматоху, то и дело примечал откровения, досужему взору не предназначенные. Он знал, что неугодный милиционер был по-тихому убит участковым Аверкиным: громила Аверкин задержал его под каким-то предлогом возле машины и свалил ударом кулака по затылку. Появился Бакшеев; труп затолкали в кабину, и Аверкин убежал к месту побоища, где прибывшая с «воронком» группа усердствовала на ниве пресечения беспорядков. Бак свистнул, хорошевские, бросая колья, побежали наверх и, когда набралось человек двадцать, машину столкнули. Перевернувшись на дне оврага, она загорелась и взорвалась.
В другой раз Петька, наблюдая за ходом сражения с командных высот, увидел, как из находящейся неподалеку «штабной» землянки вышел Бак и... главарь вражеской кодлы. Покачиваясь, они пожали друг другу руки и разошлись.
- Из шинелки! - крикнул Бакшеев вслед.
Не останавливаясь, чужак на мгновение обернулся и успокаивающе кивнул. Тогда-то двое Хорошевских и погибли: один был одет в шинельного сукна полупальтишко, другой носил шлем, сшитый из такого же материала. Хоронили обоих на Ваганьковском кладбище, хоронили с пышностью, непривычной для тех времен: духовой оркестр, венки с живыми цветами - а была зима... Особо тронула родственников сострадательность кладбищенского начальства, взявшего на казенный счет похороны, памятники и оградки. Петька догадывался, что за погибельными этими случаями кроются тайные какие-то причины, смысла которых он, как ни старался, а угадать не мог.
Летом добрался Бак и до Петьки. - Ты, кажется, говорил, что в лесу около вашей деревни... - Дело ему поручалось секретное. - Если выгорит - при деньгах будешь. А деньги Петьке были нужны. Не для себя: матери босоножки-«танкетки» купить. А то бабы в бараке смеялись: «Любка все в кирзачах да в кирзачах - ни один кавалер танцевать не приглашает».
В назначенное утро на мосту через Таракановку приостановилась трехтонка. Быстренько - как наставлял Бак – Петька вскарабкался через борт и зарылся в солому, машина тронулась.
В Москву они привезли полный кузов взрывчатки.
Люба плакала, умоляла сына держаться подальше от греха, но червонцы взяла и босоножки купила.
Поездкой этой Петька заслужил такое доверие, что через неделю был призван в стремные и целыми днями пропадал теперь у ворот Ваганькова рядом с безногим попрошайкой. Иногда безногий отправлял его выследить какого-нибудь гражданина. Прячась за памятниками и деревьями, Петька наблюдал, а потом отчитывался перед калекой.
В те годы посреди Ваганькова стояли жилые дома: двухэтажный барак обслуги и хутор сторожа. По временам здесь собирались выдающиеся мастера отечественного беззакония, и тогда выставлялась охрана. Вот и сейчас на кладбище пребывал фраер всесоюзной размашистости.
На переговоры с ним почти каждый день заявлялся крупный штатский начальник. Оставив черный ЗИС возле рынка, он покупал букетик цветов и спешил на кладбище. Пройдя непрямым путем в дальний угол, останавливался перед старинным памятником. Если вокруг было спокойно, рядом с ним оказывался всесоюзный пахан и начинались переговоры. Петькина задача была - крутиться в некоторой отдаленности и при первых же признаках тревоги поднимать шум. Ближние подступы охранялись скорыми на руку молодцами. Застоявшись, собеседники начинали прогуливаться по аллее туда-сюда. Петька, по случайности, однажды наткнулся на них и услыхал обрывочек разговора.
- А! Ерунда какая-то, - поделился он с безногим наставником. - Про канал какой-то да про канал...
- Под строительство канала, брат, всегда устраивается амнистия, - вздохнул калека, - а за амнистию надо платить - и очень большими деньгами. Петькина благонадежность - совершенно в духе ратных традиций - была отмечена наградным оружием - пистолетом системы «Вальтер».
Дальнейшее течение его жизни делается в этот момент как будто бы предсказуемым, однако обстоятельствам вновь угодно было распорядиться по-своему: могущественный пахан внезапно скончался.
- На игле, - объяснил инвалид, многозначительно подмигивая. - Что-то не то вколол. - И пожал плечами: - Бывает...
Убрали его в свежезасыпанную могилу: разрыли, бросили на чужой гроб и вновь закопали.
Пока в коридорах двухэтажного дома утверждалась новая власть, Петька за ненадобностью отдалился. А осенью он пошел в ремеслуху, и времени на рисковое подвижничество хватать не стало.
Тут, не без содействия коварных «танкеток», охмурила мать дядю Володю - конюха из кавалерийской школы.
- Чего ты в нем нашла, Любк? - дивились бабы. - Старый и навозом воняет.
- Дак ведь блондин! – изумлялась Люба.
Этот дядя Володя, сам того не ведая, привел Петьку к краю наземного бытия.
- Ты вот что, - сказал однажды Бакшеев, - насчет завтрашнего слыхал?
Петька знал, что на завтра назначено очередное побоище.
- Пора тебе, - усмехнулся Бак. - Созрел... Ты в фуфайчонке будешь?
Петька кивнул: кроме материной телогрейки, ему и надеть-то нечего было.
- И в этих валенках?.. Заметано, - Бак направился своей дорогой.
И тут вдруг в Петькином сознании яснее ясного изобразилось: это - смерть. «Фуфайчонка» связалась с «шинелкой», появление дяди Володи - с возвращением отца одного из погибших. Предчувствия Петькины были верны - Бак не любил, когда рядом с мальцами возникали мужчины не из преступной среды: боялся, что ребятишки болтанут лишнее, заложат его, и в сомнительных ситуациях легко расходовал их. На всякий случай... Правда, второй мальчишечка прибит был тогда по ошибке: шлем у него из такого же сукна оказался.
Что было делать? Где защиты искать?.. Милиционер Аверкин - с Бакшеевым заодно, на Ваганькове власть сменилась... Конюх дядя Володя? А что он может? Ну, завтра прикроет, оборонит, а послезавтра? А через пять, семь, десять дней? Конюх, он - то в конюшне, то в казарме, а Бак - рядом всегда. Тут уж не выкрутишься. И Петька пошел... В минуту, когда чужаки, наведенные главарем, стали оттеснять его от хорошевских, Петька выхватил из кармана наградной «Вальтер» и пальнул прямо перед собой... Потом еще и еще. Ни в кого он не попадал - уж очень сильно подбрасывало руку при выстрелах, - но баталия сразу же завершилась: обе стороны бросились в паническое отступление. Возвращался Петька один. Бакшеев, стоявший у входа в землянку, молча провожал его взглядом: стрельба оказалась для атамана неожиданностью, и надо было установить, кто именно облагодетельствовал ребятенка пушечкой, чтобы случаем не задеть интересы каких-то больших людей.
Вскоре в барак заявилась не известная никому бабенка, порасцарапала Любе физиономию, и на этом роман с духовитым блондином закончился.
Минуло три года. Петька одолел курс наук и пошел в домоуправление слесарем, мать устроилась дворничихой туда же, получили они комнатушку в полуподвале, и началась новая жизнь. В пять утра - на тротуар: сметай пыль, сгребай снег, лед скалывай. Подсобит Петька матери, а потом весь день бегает: тут батарея протекла, там труба засорилась... Публика была неплохая: офицеры, генералы, тренер футбольной команды, велогонщик, министр, шофер легендарного полководца, два писателя... И ребятишки хорошие: мастерят самокаты на шарикоподшипниках, гоняют в футбол, зимой каток заливают, и никаких тебе кодл Таракановка, Ваганьково - все это провалилось куда-то в прошлое, хотя и оставалось рядом. По вечерам - снова тротуар, снова - лом, скребок, лопата или метла с совком. Москву тогда чистили так, что и среди зимы асфальт был словно летний. В свой срок ушел Петька в армию, в свой срок вернулся к унитазам и стоякам.
Глядь, а у матери новый хахаль - завалященький старикашка такой.
- Больно уж неказист, мам.
- Зато моряк, Петенька: китель - черный, брюки - клеш, а на боку, - Люба закатила глаза, - кинжал...
- Кортик называется... Тогда конечно.
Стал Петька замечать, что время жизни его вдруг задергалось. Если, к примеру, футбольный матч на «Динамо» тянулся, как и прежде, едва не вечность, то некоторые месяцы и даже годы проскакивали в один миг: год - и нет бараков, а на их месте возводятся железобетонные здания; другой - и на кладбище никаких следов от жилья не осталось; третий, пятый... Понеслось время безудержно.
Давно уже нет бабки, умерла мать, затерялся в бескрайних просторах отечества злоумышленный человек Бакшеев. А Петька обрел жену, детей и квартиру и с неослабевающим упорством продолжал укрощать московский водопровод. Дело шло к пятидесяти годам, взрослели дети. Привязалось к Петру Андреевичу Скрябневу неизъяснимое чувство. Сначала маленькое, чувство это стало затем расти и увеличилось до того, что потревожило разум.
- Вот что интересно, - произнес как-то среди ночи Петр. - Это ведь сколько людей моего года поумирало уже!
- Ну и чего? - не поняла супруга.
- А я живу.
- И хорошо, - определила она.
- Хорошо-то хорошо, да вроде как должен кому-то.
- Сколько? - спросила она с настороженностью.
- Понимаешь... Вот, скажем, в детстве: бросишь гранату, осколки - жжих, жжих, а меня - обносило. Один раз такой взрыв устроил, аж река испрямилась... Камни от взрыва летели: в деревце попадет - хруп деревце, а меня опять обнесло. Потом это: в шайку угодил, как карась в бредень. И вдруг: против моего носа в сетке дыра - я и вывалился. Потом хмырь один вроде как приговорил меня - обнесло. А я сам? Из пистолета в упор стрелял - и промазал, смертоубийцей не стал... Что же это получается?
- Как «что»? Ну-у... повезло, и все тут.
- Вот именно: повезло. Но я ведь за это кому-то должен?
- Чего должен?
- Хотя б «спасибо» сказать.
- Кому? - Не знаю.
Супруга принюхалась.
- Да не пил я.
- Ходишь по своим генералам, маразмом старческим заражаешься...
- Да при чем тут?! Эх!..
- Ну и не лезь с пустяками, спи давай...
- Да какие же это пустяки? Это, может, самое главное в моей жизни!
- Вот ты и думай, а мне не мешай.
- Буду думать.
- Во-во...
И Петр Андреевич начал думать.
|
|
|
|
Текущее время: Пт янв 03 03:59:33 MSK 2025
Общее время, затраченное на создание страницы: 0.02280 секунд
|
Правоверие
Участники
Поиск
F.A.Q.
Регистрация
Вход
Начало
